Лошадь по кличке Корландус

Однажды… Все началось как в волшебной сказке. Итак, однажды в Германии, в замке князя Фюрстенбергского, проходили соревнования по выездке. В одном стойле крупный жеребец-голштинец валял дурака, чтобы развлечься, потому что ему было ужасно скучно. И вот тогда Маргит Отто-Крепен, «гранд-дама» такой сложной дисциплины, как выездка, встретилась взглядом с этим странным конем, наполовину «немцем», наполовину «французом» по происхождению, как и она сама. Этот взгляд был сродни разряду молнии. «Я не могла отвести от него глаз, и он тоже смотрел на меня. Этот жеребец со своим 1,80 м в холке был похож на мальчишку-переростка, выросшего слишком быстро. В нем можно было увидеть что угодно, кроме коня, пригодного для состязаний по выездке, но его взгляд был столь правдив, столь чистосердечен». Это было в 1980 году. Так начиналась история большой любви…



Как и во всякой большой любви, в этой страсти было намешано с избытком и хорошего, и плохого. Маргит не могла изгнать из своей памяти довольно тощего жеребца и надеялась его купить. Но владельцы отказывались продать этого немецкого коня немке, вышедшей замуж за француза. На протяжении трех лет очарованная наездница пыталась купить столь вожделенного жеребца, но, наконец, устав от бесполезной борьбы, отказалась от своей мечты. Но вдруг именно в этот момент отчаяния, некий посредник предложил ей приобрести у него «лошадь ее грез».

Итак, у нее за плечами были три года надежд и ожиданий, когда она впервые села верхом на Корландуса. В течение полутора часов она экзаменовала его, словно желая как можно лучше постичь характер и дух того, о ком она так страстно мечтала.

Страсть и логика вели в сердце Маргит ожесточенную борьбу. «Никогда я еще не находила такого взаимопонимания с лошадью, но Корландус ставил передо мной огромные технические проблемы». Маргит Отто-Крепен сделала себе подарок в конце 1983 года. Это был «брак по любви», даже «по страсти», но не «по рассудку». Именно в этот момент в довольно размеренную жизнь наездницы ворвался яростный вихрь. Корландус перевернул все вверх дном. Этот стремительный, буйный, гиперактивный, властный конь - ужасный эгоист и ревнивец. Он просто не выносит, чтобы его хозяйка садилась верхом на другую лошадь.

Однажды Корландус в ярости набросился на своего соседа по стойлу, бывшего до того дня лидером конюшни, и сломал ему челюсть. Он в бешенстве бился в стойле в одиночестве, вставал на дыбы и прыгал так высоко, что делал кувырки через голову и, словно в нокауте, падал на пол. Он не выносил ни принуждения, ни тесноты. Долгое пребывание в стойле доводило его до безумия. Он наносил себе раны. Ему был нужен воздух и большие пространства. Он - сама жизнь. Жизнь бурная, безудержная, странная, причудливая, взбалмошная, своенравная.

В начале «сотрудничества» с Маргит Отто-Крепен Кордандус был как кукла со сгибающимися руками и ногами, к тому же стоящая на пружинах. Он обладал кошачьей ловкостью и грацией, а также прыгучестью газели, но ему не хватало техники, однако он быстро постигал эту трудную науку. Шведы стали называть его «четвероногим Нуреевым» за его выступления, так походившие на танцы.

Корландус - король импровизации. Его веселый характер часто проявлялся во всяческих забавных проделках, что нередко приводило к тому, что его на соревнованиях дисквалифицировали или занижали ему оценки. Он был способен как на лучший, так и на худший результат. Он был воплощением непостоянства. Но когда он был собран, его единение с всадницей было столь полным, что ей достаточно было подумать о каком-то движении, и Корландус тотчас же его выполнял.

Этот гениальный конь, которого многие без колебаний называют «лошадью века», был прирожденным «соблазнителем». Стихотворения, посвященные его победам и его славе, появлялись в печати во всем мире.

Огромная разница в росте между хрупкой Маргит и гигантом Корландусом еще больше увеличивает противоречивость этой знаменитой пары, составившей, однако, великолепный союз, несмотря на полную противоположность характеров, ибо наездницу отличает германская суровость и жесткость, а коня - невероятная живость и даже своеобразное чудачество.

Маргит Отто-Крепен говорит, что она стала пленницей «коня своей мечты».